Хозяин Соколиного гребня - Страница 31

– Она будет все отрицать и попытается убить меня. Керек пожал плечами:

– Какой женщине захочется признать, что ее взяли силой? Если она станет все отрицать, кто ей поверит? Однако на всякий случай я подтвержу твои слова. – Немного помолчав, он добавил:

– И я не позволю ей убить тебя.

– Ничего путного из этого не выйдет, Керек. Она будет вопить и ругаться и попытается убить нас обоих: и меня, и тебя. Она никогда не станет покорной, никогда не станет слушаться меня с готовностью и охотой. Я не хочу на ней жениться. Пускай мой отец отделается от матери – все равно ему от нее никакого толку – и сам женится на Чессе. А я хочу эту милашку Утту. Она варит отличный мед, сладкий и крепкий, и чем больше я его пью, тем больше мне ее хочется. Думаю, я ей тоже нравлюсь, иначе она не варила бы мед так хорошо. Она варит его для меня, а не для этого скота Хокона, ее мужа.

"О боги, пошлите мне терпение”, – подумал Керек.

* * *

Она сторонилась его, и это, к его удивлению, было ему неприятно. Чтобы избегать его общества, ей приходилось прилагать немалые усилия, поскольку на Ястребином острове было тесно, очень тесно. Во время трапез в длинный общий дом набивалось столько народу, что яблоку было негде упасть. По крайней мере дюжина мужчин ночевала не в доме, а в отдельно стоящей бане, а теплыми ночами большинство из них спали под открытым небом, лежа вповалку, чтобы не замерзнуть, и используя все имеющиеся на острове одеяла. Некоторые спали даже в хлеву.

Интересно, о чем она думает?

Он помнил, как она обрадовалась, когда увидела его и поняла, что он не призрак, не видение, а человек из плоти и крови, Клив из Малверна, и что он в самом деле здесь, на Ястребином острове. Она бросилась к нему, обняла его, поцеловала и заговорила с ним так откровенно, так свободно… Ему хотелось ответить ей тем же, хотелось ощутить вкус ее губ, но он знал, что не должен этого делать, и отвернул лицо.

Он осторожно повернулся, стараясь не потревожить Кири, спавшую тем крепким сном, который боги посылают только детям. Интересно, снится ли ей сейчас какой-нибудь сон и если да, то о чем он? Что может привидеться девочке, которая прожила на свете всего пять лет? Кири вздохнула, и он обнял ее и поцеловал в золотистую макушку, Он представил себе лицо Чессы в то мгновение, когда она поняла, что эта малышка – его дочь. Она посмотрела на него, потом на Кири, которую он держал на руках, и наконец сказала с улыбкой:

– Ты очень похожа на своего отца. Когда ты вырастешь, то будешь красавицей.

– Правда? – спросила Кири. – Я такая же красивая, как и мой отец?

– Да, могу тебе в этом поклясться. На что Кири заметила:

– Ты совсем не такая красивая, как мой отец, но ты честная, и ты хорошо видишь.

Клив засмеялся и подбросил дочку в воздух. Она весело взвизгнула, и он подбросил ее еще раз.

– Ты бесстыдница, Кири. Теперь принцесса решит, что ты тщеславна, а тщеславие умаляет красоту, как рука, прикрывающая зажженную свечу, ослабляет ее свет.

Однако, сказав это, он поцеловал бровки Кири и так крепко прижал ее к груди, что она пискнула.

– Но она сама сказала, что я очень похожа на тебя, отец.

– Верно, Клив, – подтвердил Рорик. – Не спорь со своей девчушкой.

Кири протянула Рорику ручки и он поднял ее, обнял и поцеловал.

– Ты пахнешь совсем как Аглида, – сказал он, вдохнув ее запах. – Скажи-ка, Чесса, как по-твоему, моя дочка тоже красивая? Она тоже вырастет красавицей?

Подошел Рагнор, стараясь, как всегда, держаться важно и величественно. Однако у него это плохо получалось, поскольку он был в подпитии и выделывал ногами кренделя.

– Что за глупости вы тут болтаете? – брюзгливо сказал он. – Кому какое дело до девчонки, от которой не может быть никакого толка? Когда она вырастет, многие из нас уже постареют или умрут, так что не важно, станет она красавицей или уродиной. Идем, Чесса. Я желаю поговорить с тобой. Ты станешь моей женой и должна повиноваться моей воле. Идем.

Чесса повернулась к Рагнору и вздохнула.

– Уйди, – коротко сказала она. Рагнор, казалось, был потрясен:

– Как? Ты хочешь, чтобы я ушел? Ты не хочешь, чтобы я поговорил с тобой наедине? Ты желаешь, чтобы я при всех сказал то, что должен сказать?

– Уйди, Рагнор. Мне нет дела до того, что ты собираешься сказать. Ты опять напился меда Утты, не так ли?

– Нет, я не пьян. Керек сказал, что у меня должна быть ясная голова, дабы я мог говорить складно и убедительно. Иди со мной, или я при всех скажу то, что должен.

Керек слегка кивнул Рагнору. Он был удивлен. Рагнору-таки удалось привлечь к себе всеобщее внимание. Все сгрудились вокруг него и Чессы, навострив уши.

– Ну и говори, – ответила Чесса. – Мне все равно, что ты скажешь. Твой корабль ждет тебя. Покинь Ястребиный остров – ты здесь нежеланный гость. А я посмотрю, многие ли из твоих воинов согласятся сопровождать тебя.

– Это не твое дело! Ты всего лишь глупая женщина, и тебе многого не дано понять.

Керек негромко кашлянул, и Рагнор осекся, поняв, что отклонился от темы. Помолчав несколько мгновений, он продолжил:

– Тебе лучше последовать за мной, Чесса. То, что я собираюсь сказать тебе, очень важно, и об этом надо говорить без посторонних ушей.

– Выкладывай, Рагнор, что у тебя там, – вмешался Рорик. – Чессе безразлично, что ты скажешь, так что говори при всех.

– Она не может выйти замуж за Вильгельма.

– Очень даже может, – спокойно возразил Клив. – И должна. Это решено. И запомни, Рагнор, ты все еще жив только потому, что ты – будущий король Данло. Но прими совет – не испытывай наше терпение.